Читать онлайн книгу "просточеловек"

просточеловек
Александр Рогачев


Стихи, рожденные изломанной душой, с целью вылечить автора. Каждая строчка могла быть облита кровью.





Александр Рогачев

просточеловек





научи справляться с печалью


научи справляться с печалью,
разучи безответно любить,
научи сливаться с той далью,
куда вывела красная нить.

прокачай мои грустные вены,
осветли, будто фары, глаза,
покажи, что идут перемены,
что из крана снова вода.

разорви мои темные мысли,
помоги мне подняться с колен,
убеди в том, что желтые листья
дожидаются вновь перемен.

и промой мои серые окна,
я не вижу совсем ничего,
и рубаха, что снова промокла,
не потянет меня на дно.

разложи всю на кухне посуду,
и зажги по квартире весь свет,
мне, как прежде, даже минуту,
жизнь ломает хрупкий скелет.

урони меня на подушку
и шепчи, что все хорошо,
сделай сотни приятных отдушин,
как в каком-то смелом кино.

запасись на всю зиму духами,
говори, что устала ты спать,
что хрустящий снег под ногами
так похож на нашу кровать.

запусти любимую песню,
и по памяти бережно спой,
может так холодную бездну
ты отправишь на вечный покой,

заплети свои волосы в косу,
улыбнись, как умеешь всегда,
чтобы в венах стальному морозу
не достались мои города.

забери мою тьму и запрятай,
только ты способна спасти,
и футболкой небрежно помятой
слабый пульс ты мой участи.

отбери мою боль и невзгоды,
от бессонницы взглядом избавь,
и спаси от влиянья погоды,
пару строчек моих прочитав.

а пока, ты все знаешь прекрасно,
я запутался в лишних углах,
но уверен, что все не напрасно,
раз живу в бесконечных тенях.

раз сломался снова на части,
раз пустил свою мертвую кровь.
если ты – мое вечное счастье,
то страдание вынесу вновь.

я сломаю снова все кости,
и пойду босиком по углям,
и смотреть буду снова на звезды,
чтобы молча ходить по гвоздям.

мне не больно, даже не страшно,
мое тело привыкло к цепям,
ради тех, кто действительно важен,
я опять пойду по гвоздям.

я живу в этом мире, без света,
где морозы всегда за спиной,
где отверстия в теле стилетом
оставляет каждый второй.

где холодными каплями ливень,
где приятно только теням,
каждый крик для меня неразрывен,
я иду к тебе по гвоздям.

я уверен, окажешься рядом,
я уверен, обнимешь, прижмешь,
что покажешь унылым фасадам,
как ты любишь, веришь и ждешь.





пережатые вены


пережатые вены,
черная грусть,
лезу на стены,
скоро свихнусь.
фото на полке,
пламя свечи,
светом осколки,
кричи не кричи.
кран, умывальник,
смог за окном.
маленький мальчик,
слезы потом.
тебе еще двадцать,
рано страдать,
если уж вкратце -
плакай в кровать,
если всегда
на улице слякоть,
ливнем стена.
взявшись за ручку,
выложи все,
маленькой тучкой
в душу лассо.





закрашиваю свет от фонарей


закрашиваю свет от фонарей,
холодной ночью гаснет город,
мне не избавиться от собственных цепей,
любить тебя уже не нужен повод.

один в кровати тихо попрошу:
у звезд того, чего не жаждал раньше,
в глазах, подобных витражу,
увидеть то, что будет дальше.





останься важной и нужной


останься важной и нужной,
с улыбкой встречай каждый день,
и если на улице стужа,
его обнимай у дверей.
останься хрупкой и нежной,
какой он запомнит тебя,
и ночью одной безмятежной
закройся в объятья мурча.
останься любимой и доброй,
которую хочет обнять,
чтоб сердце наружу, сквозь ребра,
чтоб стала родною кровать.





забился под стол


1

забился под стол,
холодно в доме,
взгляд адски зол,
зверем в берлоге.

руки дрожат,
колотится сердце,
стенаньем прижат
за запертой дверцей.

зашторены окна,
разбита посуда,
нелегкой надорван,
такая натура.

2
зима на закате,
и дым от машины.
"с какой это стати
мы все завершили? "

ударил бокалы,
на сердце петлею
изгибы той дамы,
что видел с собою.

и свет светофора
в глаза перегрузом,
и клеткой забора
завязанный узел.

3
теплеет снаружи,
но снег на ресницах
от жизненной стужи,
от слов на страницах.

закончились мысли,
и слезы от песен,
минуты повисли,
и мир этот пресен.

порвал одеяло
гнева руками.
"что с нами стало?
вместе мечтали"

4
пустая дорога,
бесцветные строки,
просил все у Бога,
да кончились сроки.

обочины утром
с запахом пыли,
печаль по минутам.
"мы что-то забыли"

звонки, разговоры,
пустующий чайник,
губами миноры
удержаны в тайне.

5
разгоном за сотню -
спокойнее спится.
за счастьем в погоню -
об камень разбиться.

вернуться обратно,
знакомым маршрутом,
успеть до заката,
уснуть только утром.

огонь, сигарета,
окно приоткрыто.
"я все жду ответа,
за бегство мне стыдно"

6
из песен рванье,
и шепчет гроза:
"Смерть придет, у нее
будут твои глаза"

я плакал, честно,
рвал книги и душу,
не знаю кому в отместку
слова все нарушил.

я злился, метался,
кричал в окно,
ушел один, другой остался,
в дешевом кино.

7
забился под стол,
вспоминал себя
пока был силен,
ни о ком не скорбя.

хотел затушить
все мысли о чуде,
но красный гранит
всегда недоступен.

холодной водой
наполнена ванна,
только с тобой
мне чуда не надо.





мы разбиваем звезды о землю


мы разбиваем звезды о землю,
считаем осколки по глупости,
чужим словам мы не внемлем,
от уверенности и собственной глупости.

мы разбиваем звезды о землю
и топчем по ним сапогами,
становимся собственной тенью,
которой не скрыть за словами.

мы бьем кулаками по стеклам,
ломаем все стены и двери,
и мир становится блеклым.
мы разве такого хотели?

босыми ногами по лужам
идем никого не заметя,
кому-то кто-то так нужен,
пускай запасаются сплетни.

мы звезды прячем в карманы,
пускай полежат, попылятся,
и где-то точно тот самый
ступает на площадь по плацу.

мы ценим то, что не стоит,
влюбляемся в блеск и ресницы,
а где-то утренний Боинг
уходит с первой синицей.

мы топчем звезды ногами,
смотря в безнадежное завтра,
колени втираем в татами
на сцене большого театра.





ты мой огонь на кончике свечи


ты мой огонь на кончике свечи,
и мой рассвет на холоде под утро,
останься здесь и до утра молчи,
храни тепло и таинство уюта.
позволь прижать родные плечи,
позволь остаться до утра,
позволь продлить мне этот вечер,
но ты же знаешь все сама.





морфий


закачай в мои вены морфий,
оставь в холодном поту,
я от мира давно оторван
и незнамо куда иду.
ты закрой мои окна плотнее,
прошепчи, что все хорошо,
и на слабую тонкую шею
наложи свой ласкающий шелк.

говори, что на кухне посуда
залежалась на тысячу лет,
что моя непростая простуда
от любимых моих сигарет.
говори мне про звезды и ветер,
про дожди, походы, костры,
откопай кассетный мой плеер,
и узнай, что морфий – лишь ты.





забери мое сердце себе


забери мое сердце себе,
запрячь его где-то в груди,
ведь только в твоем тепле
его еще можно спасти.

пронеси его вдоль дорог,
вдоль аллеи, облюбованных мною,
где десятком плачущих строк
я ровнял себя с мостовою.

береги его, как свое,
пока мне остается пучина,
отвечай на вопрос, что ничье,
чтоб не рушился щит из хитина.





я коснулся ее души


я коснулся ее души,
глубокого вечного космоса,
Джон Доу, прошу, завяжи
мне артерию нитью из голоса.
я коснулся ее ресниц,
я бежал вперед по ступеням,
не хватает в окружности спиц
что когда-то вели к переменам.





пол второго ночи, я не засыпаю


пол второго ночи, я не засыпаю,
молча подхожу к старому трамваю,
пол второго ночи, холодно внутри,
некрасивый почерк, снег и фонари.
пол второго ночи, грязный тротуар,
и никто не знает, что потух пожар.
залило дождями, черный горизонт,
ты живи, родная, все еще придет.
выбрось переписки, разорви стихи,
распыли побольше ты свои духи,
замотайся пледом, завари глинтвейн,
я же разобью об забор портвейн.
пол второго ночи, я не засыпаю,
никуда не деться, мир не замечаю.





он начал курить


он начал курить,
в окно кидать окурки,
бросил чай,
перешел на кофе из турки.
часто гулял один,
ночью и без маршрута,
забывал про обед,
хоть и считал минуты.
отошел от книг,
зарывался в музыку и кино,
много молчал
и все чаще смотрел в окно.
полюбил апельсины,
выходить по утрам на балкон.
просыпался рано,
не досматривал страшный сон.
иногда оставался на кухне,
хотел сбежать,
но что-то держало -
мысли о ней и завтрак в кровать.





выбитые кирпичи в подворотнях


выбитые кирпичи в подворотнях -
шрамы города,
улицы пахнут дымом
с легким вкраплением солода.
перекрестки, истлевшей разметкой,
отправляют домой,
и каждый разбит,
с ощущением, будто впервой.
каждое слово на улице -
строка,
выходящая в свет, цепляя
за сердце исподтишка.
дети гурьбой под окнами,
голосят песни.
а что петь, если остается
лишь приближение смерти?





выбросил вещи


выбросил вещи,
открыл баночку с пустотой,
вылетел в космос,
как от первой встречи с тобой.
заворачивал в подворотни,
за мной следили дома,
холодным взглядом
из заброшенного окна.
оббивал одиноко бордюры,
заглядывался на горизонт,
корил свою память, что в ливень
не вытащил старый зонт,
но помнил тебя
от взгляда, до последней улыбки,
рисовал образ по нотам
и мелодии плачущей скрипки.

достаю алкоголь,
не чувствуя даже желания,
не с целью напиться,
а чтоб избежать отрицания
собственного Я,
идущего на тьму пучины,
роняющего взгляд на землю,
где не растут георгины.
остаться здесь,
пересчитывать свои кости,
забыться в постели,
не звать никого в гости.
под окном перегорит фонарь,
вспыхнет искрами в небо.
во мне никто не забыт,
но ими сердце задето.





я видел картины Ван Гога


В. В.

я видел картины Ван Гога,
читал Бродского и Экзюпери,
но величайшее в мире искусство -
смотреть, как просыпаешься ты.





за грозой, как бы она не ревела


за грозой, как бы она не ревела,
приходит утро,
холодный ветер по мостовым,
скользит, нашёптывая сутры.
в осколках неба
всегда нахожу тебя,
смотрю под ноги -
под ними всегда тоска.
забываю закрыть окно,
выгоняю птиц из квартиры,
они свободны внутри себя,
не как пассажиры.





расстреливая закат окурками


расстреливая закат окурками,
распадаясь на листья оливы,
понимаю, что в холоде
панельки все так же крикливы.
ночные огни расплываются,
на зрачках бликует иллюминация,
я бы остался здесь,
да боюсь задавит фрустрация.
вдоль заборов с надписью: **ять,
без фонарика в ночную тьму,
под окна с закрытыми шторами.





запомнить родные объятия


запомнить родные объятия,
как последний вагон метро,
отправлять сообщения по ночам,
и не думать, что все решено.
втирать свои слезы в ладони
под музыку с грохотом слов,
не стоять без любви на перроне,
разрывая концы рукавов.





убирая блокнот


убирая блокнот,
забываюсь с туманными глазами,
подоконник, цветы сухие,
мы не знаем, что будет с нами.
разбивая мечты,
стоим на светофорах без эмоций.
камни с набережной,
любовь и отчаяние так похожи.
холодный душ
смывает день за плечами,
потом рассвет,
как лучшее, что будет с нами.





обломки и пустыри


обломки и пустыри -
новый усталый год,
заливает дождями в груди,
внутри еще что-то ждет.
замерзают хребты переулков,
провода убегают в даль,
кто-то давно потерялся.
прости,
когда-то мне было жаль.





официант приносит холодный чай


официант приносит
холодный чай,
я промолчу, пожалуйста,
не серчай.
мне стало плевать
на погоду снаружи,
и даже на то
в какие вступаю лужи.
хмелем раздетая,
засыпаешь под утро,
я снова один -
заброшенный Будда.
забываю про обувь,
иду на балкон.
шрамом дорог
приближается сон.
все, как в кино -
хмурые фильтры,
взгляд через боль,
виски две пинты.
вам не понять
откуда невзгоды,
и то, что внутри
все хуже погоды.





живу, но утопаю


живу, но утопаю
в соленой тоске,
перелистываю страницы,
не замечая текста,
прячусь от холода
в колючем воротнике
и нигде
не могу
найти
место.
засыпаю под утро
с мокрым лицом,
у окна допиваю
холодный кофе,
хотелось бы после,
в небе ночном,
родиться звездою
и рухнуть
в море.





зашиваюсь в трещину из теплых снов


зашиваюсь в трещину
из теплых снов,
где даже ветер
не подвластен буре,
не слушаю я
хохот голосов
и не молюсь
загадочной фигуре.
слезят глаза,
без толики желанья
я зажигаю снова
сигарету.
и все хочу
забыть про все мечтанья,
прийти на край
и улететь по ветру.
расстаться в миг
с той праведностью снов,
что ночь от ночи
душу мне тревожат,
сбить шапки
сотне, тысяче голов,
и снова вдаль,
чтоб обжигало кожу.





боль уходит, но остаются мысли


боль уходит,
но остаются мысли,
их не загонишь
в холодный чулан.
двое в квартире
надолго зависли,
сердце одно,
но напополам.
синей печатью
лампочка греет,
кружки на кухне,
горстка конфет,
за стенкой играет
пленочный плеер,
рядом с тобой -
я бронежилет.





пробейте мою грудь тупым предметом


пробейте мою грудь
тупым предметом,
сломайте ребра,
прыгайте на них,
тянитесь к поясу
за пистолетом,
запрячьте лица
в темноту туник.
и смейтесь
долго, непрерывно,
и режьте слух
словами о любви,
чтоб каждый вздох
напоминал о ливне,
чтобы в снегу
тонули декабри.
далекий мастер
восстановит кожу,
приклеит кости
на места свои,
пусть буду
сильно я похожим
на темноту,
что кроется внутри.





монолог на кухне


за моральным кодексом
грязного мира
тоска оживает
в душных квартирах,
холодные стены,
седой потолок,
кто-то замкнулся,
замок на замок.
грязные кружки
горою на кухне,
кто-то под окнами
праведно ухнет.
свет дребезжит,
пахнет соляркой,
в подъезде колдуют
над красочной маркой.

люди живут,
ночами не плачут,
тьму и тоску свою
бережно прячут,
после, на кухне
пустой разговор,
только без мыслей,
что будет потом.
живем не богато,
кофе в пакете.
а что еще надо,
машины и дети?
обманывай бога,
меня вот не надо,
ты против меня
и сотни укладов.
холодные пальцы
ночью на кружку.
может пора
забыть про подружку?
только не надо
жестов руками,
будет все так же,
как было с нами.
опыт проверен,
записан годами,
день ото дня
он ходит за нами.
что ж ты не веришь,
выглянь наружу:
кто там любовь
твою обнаружил?





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-rogachev-31613838/prostochelovek-69264340/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения